* * * В техникум я пришел в 1969 году преподавателем истории и обществоведения, затем политэкономии, философии. Работаю в техникуме до сих пор. Пришел из 147-ой школы, новостройки, когда сделал свой первый выпуск. К ребятам, которых я вел «с нуля», конечно, сильно привязался. Вы вместе «заваривали кашу» в школе – спортивные соревнования, самодеятельность, туризм, ходили вместе в походы. Когда выпустил, почувствовал определенную пустоту. В этот сложный момент мне и предложили перейти в техникум. В техникум я попал благодаря Павлу Михайловичу Миронову, преподавателю истории. Мы вместе учились в институте, он был моим товарищем по студенческому театру. Позднее я узнал, что он, оказывается, даже «пригрозил» дирекции: «не вздумайте потерять этого человека». Безусловно, такую оценку было приятно слышать. Со мной первую беседу провел Николай Михайлович Гузь, человек очень интересный, яркий, хорошо знавший и чувствовавший людей. Я как раз вернулся с туристического похода, уставший, довольный и бородатый. Он выслушал меня, порасспросил и сказал: - Хорошо, приходите к нам. Только… бороду сбрейте, а то у студентов мода пойдет. * * * Учащиеся в техникуме были, в основном, на базе 8-ми классов; после средней школы приходило не так уж и много – прежде всего, на экономические специальности. Первым моим испытанием стал колхоз – в селе Тютняры Губернского отделения Кузнецкого совхоза. Здесь пригодились многие навыки: занятия спортом, гимнастикой, увлечение музыкой, умением играть на баяне, гитаре. После трудового дня мы часто устраивали самодеятельные вечера (помимо танцев в клубе), пели песни, читали стихи. Когда возвращались из колхоза, то обо мне в техникуме уже знали – кто такой и что умеет делать. А в ноябре, к годовщине революции, был большой концерт, подготовленный силами техникума. Я играл на аккордеоне в оркестре у Лямаева. Оркестр был почти профессиональным, очень хорошим. В нем играли многие выпускники техникума, преподаватели и студенты. В 1972 году у нас в оркестре, к примеру, пел и Олег Митяев, который уже тогда пробовал себя в авторской песне. * * * Торжественные даты, особенно юбилейные, заставляли всех нас мобилизоваться. Помню, настоящей эпопеей стало празднование 50-летия СССР. Нам сообщили, что на базе техникума будет работать выездная сессия ВДНХ – большая честь для учебного заведения и, конечно, большая ответственность. По такому случаю в техникум приехала расширенная комиссия из Москвы. Проверяли все: учебные планы, организацию занятий, уроков, практики, состояние общежитий и столовых, библиотеку, оценивали качество идейно-эстетического воспитания и смотрели уровень творческого самодеятельного мастерства. Венчал всю «суматоху» большой праздничный концерт. * * * Студенческий театр эстрадных миниатюр – СТЭМ – в техникуме начинал Павел Михайлович Морозов, потом, при переходе на другую работу (а его назначили директором специальной школы-интерната в селе Мишкино), передал театр мне. «Стэмовская эпоха» вышла замечательной, насыщенной. Мы многое сочиняли, кое-что брали из популярного тогда журнала «Студенческий меридиан». Театральные постановки тоже оказались значительными. Например, первой нашей большой постановкой стала пьеса Виктора Розова «Шумный день, или В поисках радости». Спектакли получился очень интересным, полемическим, и ребята хорошо играли. Конечно, мы его ставили не в одиночку. Нам помогали и участвовали в спектакле студенты Челябинского культпросветучилища, которых обучали и режиссуре, и с ценическому мастерству, и работе со сценарием. Затем был спектакль «Обыкновенное чудо» - его мы поставили задолго до выхода знаменитого фильма Марка Захарова. Играли также «Даму-невидимку» по Кальдерону – в основу постановки был положен студенческих спектакль пединститута, в котором я участвовал. Ставили мы и «Маленькие комедии большого дома», взятые с театра сатиры. Последним спектаклем стал знаменитый «Сказ про Федота-стрельца» Леонида Филатова. СТЭМ ставил не только спектакли. На нас лежал весь «антураж» концерта, все переходы-паузы от номера к номеру на смотрах, прологи, эпилоги, сатирические скетчи, пародии. Работали творчески, до последних сил. Иногда задерживались до полуночи – сочиняли, репетировали. Из СТЭМа вышло и несколько семей – например, семья Дмитрия и Надежды Гарбузовых. Театр познакомил и сблизил их * * * Смотрам художественной самодеятельности среди ссузов уделялось самое пристальное внимание. Здесь всегда надлежало быть на высоте. Мы очень быстро поняли, что выходить на смотр «по накатанной» не получится – каждый раз, чтобы победить, требовалось что-то новое. В 1970 году мы первый раз «крупно выстрелили» в сценарном плане – отказались от привычного набора номеров, а стали продумывать «стратегию концерта», общий сценарий всего нашего выступления. На него, обычно, давали не больше часа и оценивали по разным параметрам, в том числе и профессиональным. Благодаря сценарию, мы были первыми, кто отказался от объявления номеров. Все шло на едином дыхании, и все части выступления плавно переходили друг в друга. Как-то пришлось помимо номеров художественной самодеятельности рассказать и о достижениях техникума. Как вплести «отчет» в концерт? Мы нашли эффектный выход. Нарисовали плакаты, свернули их в трубочку и привязали вверху сцены, снабдив каждый плакат леской. По ходу представления в нужном месте дергали за леску, и нужный плакат – сколько тонн металлолома собрали или сколько га картошки – разворачивался во всей своей красе. Завершали выступление всегда ансамблево, как на гала-концертах, когда на сцену выходят все участники концерта: хористы, ансамбль, танцоры, чтецы. Это тоже смотрелось и звучало красиво – мощным финальным аккордом. * * * Пореформенные 1990-х годы нельзя считать временем, когда творческая жизнь в техникуме, несмотря на все сложности, замерла. Молодежи вообще не свойственно «пасовать перед трудностями», замыкаться, обособляться. - В неразберихе тех лет мы не прекратили творческий поиск. В 1993-94 годах, когда социальное напряжение в стране возрастало с каждым днем, мы решили провести… День Юмора. Организовали инициативную группу ярких, талантливых ребят, и 1 апреля буквально поставили всех на уши. В переменах по всему техникуму звучала музыка, мы ходили из кабинета в кабинет, а затем собрались в самой большой, 306-ой аудитории и устроили там праздничный концерт из всевозможных стэмовских миниатюр, хохм, шуток, скетчей. Успех был полный. С этого момента в техникуме появился КВН-театр. В 2000 году мы предложили администрации Тракторозаводского района провести весенний кубок КВН. Специально для этого в своей камнерезной мастерской сделали красивый кубок из змеевика. Планировалось, что кубок будет переходящим. Вот только с первого захода мы его не выиграли. Сильнее нас оказалась команда КВН из культпросветучилища, которая была подготовлена более профессионально. Тем не менее, наши ребята играли с удовольствием, увлеченно. В 1990-х годах мы затеяли еще одну традицию. Под Новый год стали ходить с колядками по аудиториям, каждый раз обыгрывая персонажей китайского гороскопа, изображая то зайцев, то крыс, то обезьян, то драконов. Безусловно, запомнился 1998 год – и меньше всего дефолтом, обрушившим и без того шаткий рубль. Весной 1998 года под эгидой нашего министерства – Минстроя России – прошел большой фестиваль студенческой молодежи. От Челябинской области в нем участвовала сборная команда – восемь человек из Челябинского монтажного колледжа, четыре человека из Магнитогорска и трое из Троицка. Сначала был зональный этап. Наша команда выехала в Омск, стала победителем и завоевала путевку в Москву. В Москве, около легендарной Кубинки, прошел большой пятидневный слет студенческих команд. Было много интересного, яркого, злободневного. Без политики, понятно, не обошлось – на слете проводились круглые столы по наиболее актуальным современным вопросам, и даже были организованы выборы Президента. В Москве наши ребята тоже отличились. А уже в июне мы поехали в Болгарию на фестиваль, который проходил под девизом: «Нам жить и строить в ХХ1 веке. Мы тогда привезли с собой домой спортивные майки с нарисованным на них бобром – символом строителя. Только вернулись – и через месяц-полтора грянул дефолт… * * * Стихи я начал писать давно, дарил, в основном, друзьям, знакомым, коллегам. Со временем мне сказали: - Смотри, Лев Владимирович, сколько накопилось, - и показали множество автографов. - Не пора ли все собрать в книжку? Так появился первый сборник «Подарок». * * * В середине 1980-х годах, когда в стране была объявлена перестройка, систему образования это коснулось постольку-постольку. Сфера образования вообще достаточно консервативна, чтобы бросаться с разбегу в новые политические условия. Но в головах перестройка, безусловно, была; шла переоценка ценностей, и достаточно серьезная. Стало больше информации, особенно в сфере общественно-гуманитарных дисциплин, которые оказались уязвимы больше всего. В технических специальностях никакая перестройка закон Ома не отменяла, а потому ветер перемен бушевал за окном. Зато он бушевал на уроках социологии, политологии. Острые полемические науки требовали от человека, так сказать, постоянного «философского напряжения». К тому же постоянно спрашивали: - Как вы оцениваете то, что было раньше, и то, что сейчас? И ответить на подобный вопрос было очень сложно. * * * Из коммунистической партии я вышел сознательно. В стране повсеместно утрачивались прежние ценности. До абсурда доходило дело с наградами. Меня совершенно не удовлетворяли ответы на прямой вопрос: «За что Брежневу дают очередную Звезду Героя?» Когда счет пошел на четвертую, пятую звезду, даже Петр Архипович Моисеев, возглавлявший партком техникума, всю жизнь веривший в коммунистические идеалы, только развел руками: - Да, это уже явный перебор… Общая драма была в том, что партии мы доверяли, гордились и своим партбилетом, и своей причастностью к большим историческим событиям. Я 30 лет был в партии – целая жизнь! И вот такой финал… * * * Мы, конечно, почувствовали, как сошли на нет советские юбилеи. Особенно это было ощутимо в 1987 году, когда страна «праздновала» 70-летие Октябрьской революции. Уже вовсю шла перестройка, на различных семинарах проповедовалась «шведская модель социализма», в страну приезжали всевозможные «миссионеры», которые поучали нас, как жить дальше. Даже в мелочах время менялось. К примеру, на автобусах, идущих в тогдашний Свердловск, гордо писали «Екатеринбург». Полным ходом шла переоценка исторических событий, стали появляться первые «лже-исторические» книги, переворачивавшие исторические события с ног на голову. На юбилей революции мы должны были что-то сделать – например, подготовить праздничный самодеятельный концерт. Отрабатывали номера и сценарий – а душа уже не лежала. * * * Безусловно, изменились взгляды людей на мир и на вещи. Мы пережили всю тяжесть борьбы за выживание – другое слово здесь трудно подобрать. Ведь у каждого семья, дети; запросы оставались прежними, а возможностей их удовлетворить существенно поубавилось. Техникум, преподаватели сидели на бюджете, а бюджетные ассигнования не поспевали за рыночными переменами. Я тогда рискнул – в 1991 году ушел на два года в строительную фирму дизайнером. Эта работа в свободных рыночных условиях мне помогла, дала хороший опыт. Но корнями я оставался в техникуме, тянулся туда душой. Конечно, и он не был «тихой гаванью». Я предпочел вернуться. Всматриваясь в те годы, можно сказать, что мы выживали по инерции. Все-таки сильна была прежняя закалка; мы помнили времена и похуже, и потяжелее. Хотя это слабо утешало, когда видели пустые полки в магазинах, отоваривались по талонам, а сгущенное молоко было доступно только ветеранам. * * * На рубеже 1980-90-х годов менялось и течение студенческой жизни. В начале 1990-х годов мы еще ездили в колхоз на уборку картошки. Последний раз – в 1993 году, когда выехали на месяц в село Сухоруково. Конечно, мы понимали, что прежняя советская колхозная эпопея подходит к концу, осознавали всю экономическую нецелесообразность подобной затеи. Вместе с тем, чувствовали, что с уходом «колхозной картошки» мы теряли что-то очень важное, ценное. Трудовые будни со всеми тяготами, с ночами на нарах в старом коровнике, на самом деле крепко сплачивали коллектив, связывали студентов и преподавателей. Особенно ярко проявилось это «свойство», когда появились коммерческие группы. Как их отправить на картошку? Люди заплатили деньги за учебу, а не за то, чтобы копаться в колхозной борозде. Приходилось уговаривать: - Вот, девочки-мальчики, коллектив техникума уезжает на уборку картофеля. Кто хочет поехать, будем рады. Хотя вы имеете право отказаться. Некоторые, естественно, предпочли остаться. Зато те, которые уехали в деревенскую глушь, по возвращении рассказывали, как было здорово, как они крепко сдружились. На оставшихся в городе смотрели искоса – те кусали локти и долго не могли «встроиться» в коллектив, в группу. Так что цена колхозного месяца была действительно высокой. С платными группами на первых порах было очень сложно. Нас не покидало ощущение тревоги. К тому же после первых поездок наших преподавателей за рубеж – перенимать опыт иностранных колледжей – мы думали, что студенты, заплатившие деньги, нас попросту «замотают» требованиями и требовательностью. Хотя, как покажет время, эти опасения были напрасны. Напротив, преподавательский коллектив и студенты очень быстро сложили нормальный «деловой формат» отношений. Была и другая сторона медали у платного обучения. Чувствовалось, что до «платных отношений», как это существует в европейских странах, наши учащиеся еще не доросли. Появилась, к примеру, такая «мотивация» обучения в техникуме – «родители засунули». Первое время было много пропусков занятий и даже зачетов. На преподавательские расспросы следовал один ответ: - Мы же вам деньги заплатили, что еще-то нужно. Приходилось жестко, но доходчиво объяснять: - Я пришел на урок, а вас нет. За повторный урок платите снова. Если вы купили билет в кино и не пошли, кто виноват в том, что вы не посмотрели новую картину? * * * Комиссия гуманитарных дисциплин в конце 1980-х годов в техникуме сложилась очень сильная. Были преподаватели, имевшие многолетний педагогический опыт, была молодежь, приходившая с университетов – уже с совершенно иными знаниями и взглядами на историю, социологию, философию. Нужно отдать должное комиссии тех лет. Мы работали сплоченно, примиряя новые взгляды с исторической традицией. У нас не было распрей на политические темы – «громы и молнии» никто не метал по поводу устаревших воззрений. Вместе с тем, не было и махрового консерватизма, совершенно не признающего каких-либо новых идей. Мы оказались по-философски гибки в отношении друг друга. В итоге в большом коллективе гуманитарных дисциплин сложился хороший сплав молодости и опыта – и это было существенным достижением. В сложные годы российских реформ и потрясений в нашей комиссии работали многие опытные преподаватели. Это ветераны комиссии С.М. Вайнштейн и Л. Рахман, Владимир Назарович Короткий, преподававший политэкономию, историки Игорь Сергеевич Жиденко, Ксения Николаевна Назарова, Татьяна Львовна Бронфман. Языки и литературу преподавали Светлана Николаевна Лобанова, Раиса Николаевна Пестерева. Иностранные языки вели Мария Олимпиевна Троян и Светлана Николаевна Устинова. Опорой комиссии, человеком, который создал в пореформенные годы хороший рабочий настрой, стал Михаил Владимирович Устелемов, преподаватель истории, обществознания, основ экономической теории. Не подводила и молодежь, которая пришла работать в колледж в те годы. Это Марина Дмитриевна Машина, преподаватель политэкономии, Ольга Владимировна Салина, преподаватель истории и философии, Ирина Борисовна Первушина, которая преподает историю и основы права. - Ирина Борисовна – творческий и интересный человек. Помимо глубокого знания предмета, она обладает веселым, «заводным» характером, что в преподавательской среде встречается нечасто. Вместе с тем она корректна к ученикам и требовательна. * * * Каждый преподаватель гордится своими выпускниками, радуется их успехам, переживает за неудачи. Это естественный ход преподавательской работы. Многие из моих выпускников добились хороших успехов. Так, студентка 2004 года выпуска Олеся Щедрина, красивая, яркая девушка, стала лучшим оценщиком недвижимости в Северной Осетии. Моя выпускница Яна Швагер вернулась в колледж преподавателем земельно-имущественных отношений. С гуманитарными науками свою судьбу связала выпускница техникума по специальности «конструирование металлоконструкций» Лариса Маковецкая и также преподает в колледже. - Конечно, встречи со студентами, выпускниками надолго остаются в памяти. Да и сами выпускники – люди интересные, яркие, способные творчески мыслить и удивлять даже в мелочах. Однажды выпускники 2004 года сделали мне замечательный подарок – принесли большую тяжелую коробку, упакованную на несколько раз. Открыл – а там по-царски лежит большой лев из каменной крошки с выгравированной надписью: «Лучшему куратору»… Вячеслав ЛЮТОВ, Олег ВЕПРЕВ
|