* * * Не будет никакого успеха, если не думать о человеке. Это важно для любой деятельности, но для милиции важно особенно. Здесь человек находится в постоянном напряжении, постоянно рискует своей жизнью, практически не знает выходных. * * * Из начальников городского УВД в первую голову нужно говорить о Валерии Павловиче Пустовом. По сути, его сравнивать с другими очень сложно, и масштабы порой несопоставимы. Это человек, руководитель с большой буквы. Отличный высококлассный специалист, профессионал своего дела и просто очень порядочный человек с сильным характером и постоянной заботой о своих сотрудниках. Наши ребята знали, что всегда могут рассчитывать на его помощь. Пустовой во многом снял квартирный вопрос – ежегодно челябинской милиции выделялись десятки квартир. Валерий Павлович в отношении сотрудников далеко не ограничивался только службой. Например, он знал, у кого жена болеет, у кого какие проблемы с детьми и т.д. * * * Челябинск стал одним из первых российских городов, где было начато движение за культуру милицейских подразделений. Начиналось все даже не с городского УВД, а с Ленинского районного отдела, который возглавлял настоящий корифей милиции Н. Харланов. К его приходу отдел представлял из себя весьма заштатное заведение. Работать в такой «затрапезной обстановке» не было никакого желания. Харланову удалось зажечь сотрудников райотдела, навести порядок и чистоту, сделать необходимый ремонт, облагородить территорию. За несколько лет Ленинский РОВД превратился в отличное подразделение, образцовое. К слову, Харланова вызывал в Москву министр – «перенимать опыт» по культуре подразделений. Рамками отдела не ограничились – за культуру подразделений стали бороться в масштабах всего города. Тогда, в 1960-70 годах, на многих селекторных совещаниях первым вопросом спрашивалось о чистоте в подразделениях. Помню, как В.В. Рождественский приезжал в какой-либо РОВД, останавливался у входа и просил дежурного вызвать начальника отдела. Так и ждал на крыльце. Тот выходил, и Владимир Владимирович указывал: - Почему здесь валяется окурок? А это что за обертка? Так-то вы людей встречаете!.. * * * Можно ругать прежние советские времена, «эпоху застоя», но бесспорно одно – в те годы уровень преступности был в разы меньше, чем сегодня. Достаточно сказать, что за весь 1988 год в Челябинске было совершено всего 46 убийств, в том числе и бытовых. А нынешняя челябинская статистика зашкаливает за 300-400 убийств! Конечно, времена меняются, и не всегда в лучшую сторону. Сегодня милиции приходится решать сложнейшие задачи, она находится на острие борьбы с преступностью, которая буквально захлестнула страну. Ситуация изменилась. Напряженность работы, огромное количество дел уже не позволяет вести, например, более тщательную работу с кадрами. Такого состава – когда всеми силами стараются закрыть свободные штатные единицы – в милиции прежде не было. В этом потоке утрачивается квалификация. В прежние годы на работу в милицию брали далеко не всех. Я уже не говорю, к примеру, о 1940-50-х годах, когда прежде чем принять нового сотрудника на работу, ему устраивались многомесячные проверки, в том числе и по профессиональным знаниям. Предпочтение отдавалось тем, кто уже закончил школы милиции, уже был знаком с азами милицейской работы. * * * У нас не было никакого счета по рабочему времени. Штат управления был не в пример меньше сегодняшнего. Приходилось работать сутками. И это считалось нормальным. Сейчас иное отношение к делу. В половине шестого из Управления народ тянется домой. Спрашиваю одного следователя: - А что, у вас уже работы нет? - Да полным-полно… Но ведь рабочий день кончился… А всех дел все равно не переделаешь… * * * Убийство Кати – это было несчастье всего города. Люди восприняли трагедию как свою собственную. По сути, весь город был на ногах. Активность населения была чрезвычайно высокой. Мы тогда впервые ощутили такую серьезную народную поддержку. Горожане словно поставили для себя делом чести найти преступника. При раскрытии этого преступления мы впервые применили войсковую операцию, прочесывая метр за метром. Тогда же в полной мере проявилась необходимость и важность штабов, которые выполняли координирующие функции. Штабом УВД Челябинска сразу же были запрошены все садовые карты. В те годы «градостроительную документацию» никто не терял. Все необходимые карты, где был отмечен каждый садовый домик, нам предоставили немедленно. Оперативные группы городского управления, районных ОВД, курсанты школы милиции во главе с О.Д. Нациевским получали в штабе задание и шли по садам. * * * С челябинской школой милиции городское УВД всегда сотрудничало самым тесным образом. Помогал и характер начальника школы О.Д. Нациевского – он был достаточно отзывчив, всегда откликался на любые новшества, что вводились в милиции. В частности, хорошо зарекомендовала себя практика совместного патрулирования – «тройками» - один постоянный сотрудник милиции с двумя курсантами. * * * Из «громких» преступлений тех времен можно назвать убийство студентки Кабановой в 1970-х годах. Убийство было вызывающим – девушку буквально всю изрезали, в самом центре города – на Алом поле. Практически весь состав городского управления сутками работал над раскрытием этого преступления. В 1950-х годах нашумело дело об убийстве депутата Сталинского районного совета С.Е. Орла. И хотя подозреваемых в убийстве мы нашли достаточно быстро, по горячим следам, очень трудно было с доказательной базой. Дело было зимой. Преступники, уходя через заснеженные пустыри за рекой Миасс, выбросили оружие в снег. Найти пистолет в сугробах – то же, что и иголку в стоге сена. Несколько суток кряду сотрудники милиции лопатами переворошили весь снег на пустырях. Пистолет нашли, и преступники получили по заслугам. Очень напряженной была работа в послевоенные годы. Я пришел в милицию в 1947 году в 7-й отдел (Центральный район) и попал в самую гущу событий. У преступников было немало трофейного оружия. Любое задержание могло обернуться перестрелкой. Так и случилось, когда милиционеры зашли в один дом, располагавшийся совсем рядом с отделением милиции. Трое сотрудников милиции были ранены, тем не менее задержали преступников, подняли тревогу. После войны в Челябинске и его окрестностях орудовали самые настоящие банды, вооруженные до зубов. Было такое ощущение, что мы попали в революционные годы и годы гражданской войны. В 1947 году сотрудникам милиции удалось блокировать на острове у ЧГРЭС банду дезертиров, вооруженных автоматами, пистолетами, снайперскими винтовками, ручными гранатами. Два дня шла настоящая война за остров. * * * В 1960-80-х годах во главу угла работы по профилактике правонарушений и раскрытию преступлений была поставлена служба участковых инспекторов. По сути, участковый становился олицетворением милиции. Он был постоянно на виду, среди людей. Участковые инспектора в Челябинске были удивительные. Настоящей легендой был Иван Данилович Шурша. Именно о нем в первую очередь расскажет любой ветеран УВД. В характере Ивана Даниловича жило постоянное стремление делать все самому, ни на кого не ссылаясь. Однажды грабители напали на продуктовый магазин, что располагался возле входа на Центральный стадион, избили продавца, забрали деньги, продукты, товары и исчезли. Мы приехали на место происшествия с собакой. Иван Данилович был уже там. Тянет меня за рукав и говорит: - Распорядитесь, пусть собачка за мной идет. Идем в парк вслед за Шуршой, к железной дороге. Дошли до переезда, на котором стояла небольшая будка. - Пусть собачка полает, - говорит Иван Данилович. Пес исправно прогавкал, а мы тем самым вошли в будку. Там – двое человек, и все, что было украдено из магазина. Мы были поражены. А Иван Данилович вел себя так, словно ничего особенного не случилось – так, обычное дело, обычная работа. Вообще, из участковых сложно выделить кого-нибудь одного. Замечательными, яркими участковыми были М. Говядин, П. Выползов, А. Ежов, А. Смолин, основавший целую милицейскую династию. Участковые смотрели друг на друга, перенимали опыт, соревновались. * * * В 1960-70 годах основная масса преступлений, в том числе и убийства, имели бытовой характер. Убийства на две трети были бытовыми. В основном, по пьянке. Мы еще задолго до печально известной антиалкогольной кампании начали борьбу с пьянством, брали на учет любителей выпить и побуянить, проводили профилактические беседы. Участковые уже хорошо знали: кто, где, с кем и сколько пьет. Хотя многие пьяные драмы предотвратить так и не удалось. Более того, сегодня количество подобных преступлений возросло в геометрической прогрессии. * * * До 1970-х годов в милиции не было специальных подразделений, которые бы анализировали, обобщали, сопоставляли, сводили в единую картину все преступления, совершенные в городе. В 1970 году вышел приказ МВД о создании штабов. Считаю, что эта идея, безусловно, была очень правильная, прогрессивная, может быть, даже опередившая свое время. У нее находились и противники, которые мыслили по старинке – мол, и без штабов раньше неплохо обходились. Время покажет – именно координирующая и аналитическая функция штабов в разы ускорит раскрытие преступлений, а благодаря аналитическим выкладкам – предотвращать возможные происшествия. На штабы с момента их создания, и это тоже правильно, стали обращать самое пристальное внимание. Тогда, в начале 1970-х годов, меня направили на должность начальника штаба, где я бессменно проработал 10 лет, и даже после ухода на пенсию оставался вольнонаемным сотрудником штаба. * * * Уголовный розыск и отделы по борьбе с хищениями социалистической собственности (БХСС) в те годы не входили в единую структуру криминальной милиции, как сейчас. Это были два самостоятельных подразделения, которые шли параллельно. В БХСС я попал в 1953 году. Сразу скажу, что крупных дел по линии БХСС было не так уж и много, буквально единицы. Вообще, в хозяйственной практике тех времен, вплоть до середины 1980-х годов, когда ослабел государственный контроль, а партийные органы стали стремительно разлагаться и терять авторитет и силу, царили два чувства: чувство ответственности и чувство страха, крепко привитое сталинскими временами. Это, конечно, имело большое значение. Так, стоило сотрудникам милиции, БХСС только приблизиться, к примеру, к ликероводочному заводу, как там сразу начинался переполох и спешно наводился порядок. Рейды на предприятия, особенно в послевоенное время, имели одну неприятную особенность. Я понимаю, что время было такое, но мне до сих пор стыдно и совестно, что мы ловили таких «несунов» - например, женщин, укравших булку хлеба, чтобы накормить детей. За эту булку давали 7 лет без какого-либо сожаления, «по законам военного времени», которые еще оставались в силе, и по указу от 4 июня 1947 года. Из крупных хозяйственных дел запомнилось дело Алексеевской, директора магазина на улице Карла Маркса, и некоторых ее сотрудников. Масштабы хищений оказались невероятными – Алексеевской и ее подельникам удалось прихапать 1 млн. 300 тысяч рублей, сумма по тем временам огромная. Сама директор жила на широкую ногу: покупала дорогие вещи, ездила на курорты, дарила машины своим любовникам. Вышли на магазин, можно сказать, почти случайно. При ревизии обратили внимание на то, что слишком много пустой тары проходит по документам. Столько тары, сколько хватило бы на весь город. Дело пришло к логическому заключению – директор получила за свои деяния «25 целковых». Вместе с ней на скамью подсудимых сели два ревизора, бухгалтер и еще несколько сотрудников. Но повторюсь: такие дела в 1950-70-х годах были единичны. Запомнилось дело некоей Петрович, бухгалтера-кассира в управлении здравоохранения. Достаточно драматичная, по-человечески, история с криминальным контекстом. В прежние годы медицинские учреждения Челябинска имели единую бухгалтерию, которая вела все расчеты, выдавала зарплату по всем челябинским больницам. В один прекрасный день героиня этой истории, получив зарплату на всех челябинских врачей, вдруг исчезла. Словно провалилась сквозь землю. Поиски по родным, друзьям, знакомым ничего не дали. Был объявлен всесоюзный розыск. Долгое время найти женщину не удавалось. Наконец, из Киева пришла нужная информация. Оказалось, что она, женщина уже не слишком молодая, связалась с одним человеком, который, как оказалось, жил по чужому паспорту и был судим. Влюбилась в него безумно, отогреться хотела сердцем. Когда она получила деньги, он буквально подхватил ее – и в Крым. На югах деньги быстро кончились, а вместе с ними и любовь. Он ее бросил в Крыму без копейки. Она долго моталась по городам, по вокзалам, перебивалась, чем могла. Наконец, не выдержала и пришла в киевскую милицию. * * * До 1963 года в милиции следственных отделов не было. Следствие являлось прерогативой прокуратуры. Это приносило массу неудобств – как милиции, так и прокуратуре. Последняя вообще оказалась буквально завалена мелкими делами, которые можно было легко завершить на месте, силами милиции. Кроме того, отсутствие следствия существенно тормозило нашу работу- по каждому случаю в прокуратуру не набегаешься. В 1960-х годах решение о создании следственных подразделений в структурах МВД было правильным и своевременным шагом. Инициатива создания следствия шла сверху, но на местах новые подразделения выстраивались снизу – прежде всего, в районных отделениях. Все районное следственное подразделение состояло из старшего следователя и двух-трех следователей. На первых порах было немало неразберихи, связанной, прежде всего, с характером дел – какие подведомственны милиции, а какие – прокуратуре. Вскоре было найдено верное соотношение: тяжкие преступления, сложные дела брала на себя прокуратура. Сложностей было много. Так, в конце 1960-х годов еще только начинала складываться необходимая следственная документация, правовое обеспечение следственных подразделений. Рождалась сама система, следственный аппарат в милиции. Серьезным оказался и кадровый вопрос. Когда создавались следственные подразделения, туда пришли, в основном, «трудяги», бывшие оперативники, дознаватели, хотя между дознанием и следствием существенная разница. Позднее на должность следователя стали назначать юристов. Представители городского УВД не раз выезжали в Свердловск, в юридический институт, где специально отбирали людей, способных работать в следствии. Исключительная роль в становлении следствия в Челябинском управлении, безусловно, принадлежит Владимиру Григорьевичу Кантору, исключительному человеку и уникальному юристу. Широта его знаний была удивительной. К тому же не в его характере пускать дело на самотек. Он не успокаивался до тех пор, пока дело не подойдет к логическому концу. Если нужно, шел в областное управление; мог выехать даже в Москву, если дело по каким-либо причинам, не зависящим от его следователей, «спускалось на тормозах». Еще показательно: Кантор был в те годы заместителем прокурора г. Челябинска – и все же перешел на работу в милицию с этой высокой должности, перешел туда, где нужно было начинать с чистого листа. Ярких людей в следствии работало немало. Высочайший уровень работы показывали женщины. Их отличала кропотливость в работе, скрупулезность, исполнительность. Это такие следователи, как Роза Андреевна Бердюгина, которая работала сначала в Центральном РОВД, затем перешла в УВД, или Прасковья Ивановна Беличенко, которая была признана лучшим розыскником страны, завоевала 1 место по стране в розыске пропавших без вести. * * * Безусловно, одним из выдающихся руководителей был Федор Кузьмич Мартынов, начальник областного УВД, возглавлявший его 18 лет – почти два десятилетия! Ему пришлось работать в условиях ликвидации городских управлений милиции и, по сути, лишь его высокий профессионализм как руководителя не позволил городской милиции свалиться в пропасть. С конца 1950-х годов по 1966 год в областном управлении Мартынов сформировал очень серьезный коллектив сотрудников, отвечающих за город, и отчасти «возместил» утраченное городское Управление. Позднее, когда будет вновь воссоздано УВД Челябинска, многие «городские подразделения» областного управления перейдут на новое место работы почти полным составом. Не удивительно, что ветераны челябинской милиции всегда в первую голову и с большим уважением говорят о Мартынове – они начинали, они становились при нем. Можно сказать, что Мартынов воспитал целое поколение челябинской милиции. Рассказывать о Мартынове можно много. Но приведу лишь один пример, лучше всего показывающий его характер. В 1972 году, когда уже и здоровье не позволяло и вопрос о преемнике на посту начальника областного управления был уже решен, Федор Кузьмич взял с собой Андрея Тихоновича Руденко, будущего начальника УВД области, вызвал машину – и они поехали по городам и райцентрам «принимать дела». Это было за несколько дней до его смерти. Во всех городских и районных отделах Мартынов знакомил Руденко с людьми, помогал вникнуть в ситуации, в своеобразие каждой территории. За двое суток намотали более 800 километров. Эта поездка будет стоить дорого – уже по дороге обратно, в Челябинск, Федору Кузьмичу станет плохо… * * * Становление дежурной части УВД Челябинска – это также была целая эпоха. Когда я пришел в городское УВД, ни штаба, ни нормальной дежурной части, соответствовавших требованиям города, еще не было. Дежурная часть вообще размещалась на четвертом этаже нашего «общежития», а просторный двухэтажный пристрой еще был только в мечтах. Здание УВД достраивалось по Ленинградскому типовому проекту – морская казарма с флотским общежитием. Этот проект нам подходил, и по нему дежурная часть получала отдельное помещение. К строительству немало сил приложил начальник областного УВД Руденко. Когда выстроили здание, пригласили архитектора, дизайнера, и стали разрабатывать проект дежурной части. Проект вышел максимально функциональным, соответствующим задачам ДЧ. Все измерив и подготовив рабочие чертежи, мы отправились в Копейск в 6-ю колонию, которая специализировалась на столярных работах. В течение двух-трех месяцев вся деревянная облицовка дежурной части была выполнена и установлена. На «открытие» дежурной части приехал Андрей Тихонович Руденко, посмотрел, потрогал, расчувствовался: - Вот молодцы! Что скажешь, все отлично сделали!.. Впрочем, основная работа начнется потом. Дежурная часть должна быть образцом организованности, собранности, где четко расписаны функции каждого – будь то дежурный смены, или оператор 02, или сотрудники оперативной группы и узла связи. В дежурной части самая страшная беда – растеряться; здесь нужно быть готовым ко всему. Здесь не должно быть лишних людей, посторонних, которым «по наряду не положено». На протяжении десятилетий мы жестко придерживались этого правила для ДЧ – никаких отклонений от установленной нормы, порядка. По дежурной части я работал вместе с Александром Федоровичем Пашниным. Именно тогда через наши руки прошла целая кипа документации, которую приходилось разрабатывать с дотошностью и скрупулезностью, регламентируя все действия и функции. Кроме того, мы начали формировать четкий учет преступлений и происшествий, учет телефонных звонков, создавать картотеку нераскрытых преступлений. * * * Прежняя советская система штатов и заработной платы во многом была неповоротливой, тем более, когда речь шла об увеличении зарплаты. При Пустовом в городском УВД, к примеру, стали негласно доплачивать водителям дежурной части. Километраж им приходилось наматывать немалый: от крайней точки Металлургического района до противоположной в Ленинском – 35 км. В штабе мы просчитывали – на случай убийства или другого тяжкого преступления – за сколько минут машина доедет? Выбирали водителя-профессионала, аса и буквально включали секундомер. Затем разрабатывали оптимальные маршруты, также замеряя расстояние и время. Позднее пришли к ясному итогу – при больших расстояниях от отдела милиции оперативности не добиться. Стали появляться отделения – сначала на Северо-Западе, затем в Ленинском районе. В 1950-х годах, к примеру, такой проблемы не было. До 1957 года в городе работало 13 отделений, которые были компактны и удобны для людей. Например, в Металлургическом районе одно отделение закрывало центральную часть, другое – район Першино. В центре работало 7-е отделение. Оно считалось самым сложным – в центре города, безусловно, своя специфика. Помимо отделений в городе функционировали стационарные посты милиции, о которых горожане знали и в любой момент могли туда обратиться. Такие посты были на ул. Кирова, на пр. Ленина, на Алом поле. Получалась своеобразная сетка, а весь район был поделен на участки. Важное значение имела и система опорных пунктов милиции, которая начала создаваться еще при Мартынове. К слову, под опорные пункты в те годы выделялось немало квартир. * * * Как правило, в руководители штабов выдвигали сотрудников с оперативной работы или следствия, тех, кто отличился по службе. Принцип был очень четкий – руководитель штаба должен быть в курсе всех дел, знать специфику разных подразделений, владеть оперативной информацией и, конечно, иметь ясный аналитический ум. Многие руководители штабов оказались на одном – хотя и высоком – уровне, поэтому выделить кого-либо очень сложно. Я думаю, что так оно и должно быть, поскольку успешная работа милиции зависит от слаженности, от ясного понимания задач и целей, высокого уровня всех сотрудников. Вячеслав ЛЮТОВ, Олег ВЕПРЕВ
|